Дата: 10.08.2025

Автор статьи: Дмитрий Великий

В России свобода интернета умирает не сразу — её задушили медленно, год за годом, пока привычный для миллионов людей мир свободного общения и поиска информации не превратился в лабиринт из блокировок, штрафов и уголовных дел. Сегодня в стране невозможно полноценно использовать десятки популярных ресурсов, а доступ к информации всё чаще напоминает подпольную деятельность.

Начало этой политики можно отследить ещё в начале 2010-х, когда власти приняли первые законы о «чёрных списках» сайтов, якобы для защиты детей от вредного контента. Тогда многие отнеслись к этому спокойно: речь шла о запрете сайтов с порнографией или инструкциями по суициду. Но уже через несколько лет стало очевидно, что законодательная база используется для политической цензуры. Под предлогом борьбы с «экстремизмом» стали исчезать независимые новостные порталы, блоги оппозиционных активистов и правозащитников.

Переломным моментом стал 2014 год и аннексия Крыма. Тогда Роскомнадзор получил право без суда блокировать сайты, «призывающие к несанкционированным акциям». Это привело к первой масштабной волне закрытий — в том числе таких изданий, как «Грани.ру», «Каспаров.ру» и блога Алексея Навального.

С 2019 года государство взяло курс на создание так называемого «суверенного рунета». Принятый закон об автономной работе российского сегмента интернета позволил власти централизованно управлять точками обмена трафиком и перенаправлять данные через оборудование под контролем Роскомнадзора. Официально это подавалось как защита от внешних угроз, но на деле закон дал техническую возможность быстро изолировать российский интернет от внешнего мира.

После 24 февраля 2022 года цензура перешла в режим тотальной мобилизации. Под угрозой уголовного преследования за «фейки о российской армии» были заблокированы «Медуза», «Дождь», BBC, Deutsche Welle, «Радио Свобода» и десятки других российских и международных СМИ. Facebook и Instagram признаны «экстремистскими организациями» и запрещены, Twitter (ныне X) подвергся замедлению и периодическим блокировкам, LinkedIn был заблокирован ещё раньше под предлогом нарушения закона о хранении персональных данных. YouTube, остающийся крупнейшей видеоплатформой, пока работает, но регулярно оказывается под прицелом российских чиновников, которые угрожают его блокировкой.

Под запрет попали и отдельные мессенджеры, например, Zello и Line, а также сервисы VPN, которые позволяют обходить блокировки. Само использование VPN в России пока не запрещено, но Роскомнадзор активно блокирует их сервера, а официальные лица всё чаще называют такие сервисы «угрозой национальной безопасности».

Механизм блокировок формально прост: Роскомнадзор вносит домен или IP-адрес в реестр запрещённых сайтов, операторы связи обязаны закрыть к нему доступ, а поисковики — удалить ссылки из выдачи. Но на практике всё сложнее. Из-за «сопутствующей фильтрации» под блокировки часто попадают целые сегменты сети, а иногда — и ресурсы, никак не связанные с политикой. Один из самых известных случаев — попытка блокировки Telegram в 2018 году, когда из-за технических ограничений оказались недоступны миллионы IP-адресов Amazon и Google, что парализовало работу сотен сайтов и сервисов.

Официальная риторика Кремля сводится к трём тезисам: защита от «враждебного влияния», борьба с «фейками» и охрана «традиционных ценностей». Но реальная причина — страх. Власть боится неконтролируемого потока информации, разоблачающих фактов и свидетельств, которые невозможно отредактировать или замолчать. Особенно это касается визуальных доказательств военных преступлений и коррупции — видео из Бучи, репортажи из Херсона, расследования о яхтах и дворцах. Такие материалы способны разрушить тщательно выстроенную картину мира, которую каждый день создают государственные телеканалы.

Блокировки — это не только изоляция от внешнего мира, но и способ управления эмоциями внутри страны. Лишив людей возможности видеть и сравнивать разные точки зрения, Кремль удерживает их в искусственной реальности. В этой реальности нет политзаключённых, нет разрушенных городов и тысяч погибших, но есть «согласие народа», «поддержка армии» и «борьба с Западом».

Россия в цифровом плане всё больше напоминает Иран или Китай, где государство строит собственный «великий файрвол» — систему фильтров и барьеров, контролирующую каждый поток данных. Разница лишь в том, что в Китае власти создали мощные внутренние аналоги зарубежных сервисов, а в России замена часто носит имитационный характер. «ВКонтакте» или «Одноклассники» технически могут заменить Facebook, но находятся под полным контролем властей, а их модерация служит тем же целям, что и цензура на телевидении.

Последствия этой политики уже заметны. Миллионы россиян либо уходят в «информационное подполье» через VPN и Tor, либо перестают искать альтернативную информацию вовсе. Поколение, выросшее в эпоху свободного интернета, постепенно привыкает к постоянным ограничениям, а для молодёжи, выросшей после 2014 года, заблокированные сайты — это просто «нечто недоступное».

Полностью перекрыть интернет власти вряд ли смогут — технологии обхода цензуры развиваются не хуже, чем сами методы блокировок. Но цель Кремля иная: не изолировать всех, а сделать доступ к правде сложным, опасным и маргинальным. Чтобы каждый, кто решится искать её, чувствовал, что переступает невидимую черту.

Цифровая стена в России растёт с каждым месяцем. И пока власть видит в свободном интернете угрозу своему существованию, каждый новый кирпич в этой стене будет закладываться всё увереннее и выше, превращая страну в остров, отрезанный от мира не океаном, а линиями кода и приказами чиновников.